откладывать момент окончательного открытия глаз, просыпаться - значит запускать ежедневную цепочку нежелательных событий. но нечего хныкать, проснувшись, я хотя бы знаю, что делать - выпить кофе и съесть что-нибудь, прочитать сообщения, которые могли прийти за ночь. это потом, после завтрака, я обнаруживаю себя сидящей за столом (попытка запустить рабочие процессы в голове и руках) в одеяле (попытка сохранить уют и безопасность сна) перед компьютером, экран которого горит мутно и неразборчиво из-за слез, подступивших к глазам. тошнота после завтрака дает о себе вспомнить, я плачу и меня тошнит, у меня нет особой причины плакать, я просто оплакиваю свою жизнь и неспособность вертеться в ней с нужной амплитудой и скоростью. все, что должно работать в ней, работает с трудом, она напоминает механизм, изнутри поросший мшистой плесенью, ржавые шестеренки, погнутые велосипедные спицы. такой я вижу свою жизнь, а, главное, дрожащими руками с неладным механизмом справиться еще тяжелее. я думаю о том, что будет, когда таблетки, которые я купила в тайланде, кончатся. половина таблетки снимает спазм в груди и не дает слезам вырабатываться, целая - помогает при бессонницах, однако чем-чем, а бессонницами я не страдаю. я ложусь рано, встаю поздно, в двенадцать, в час, и, как только встаю, призываю ночь, как единственное известное избавление. хотя совсем не единственное, ведь сейчас я знаю целых три дороги, по которым можно сбежать от жизни: выпить что-нибудь (алкоголь или таблетку), компьютерные игры и да, самое безболезненное и всегда желанное, – сон.
хотелось написать, что не помню, когда меня стала пугать собственная жизнь до слез без повода по утрам, но дело в том, что она - жизнь - была такой складной в своих разрушительных потугах, такой уверенно пунктуальной и последовательной, что я помню, конечно, я помню слишком даже хорошо, как происходило превращение обычной легкомысленной легко воодушевляемой даши в дашу-трусиху, дашу-с-депрессией, дашу-сидящую-в-одеяле-в-два-часа-дня-в-понедельник.