Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 19 мая 2014
Мне нравятся многоступенчатые завтраки, неторопливые, немного стариковские, почти викторианские, но сегодня по крайней мере без тминного пирога по рецепту Миссис Битон. Последние дни, проведенные в сумасшедшей гонке (за ЧЕМ ? за иллюзиями, за деньгами, за попыткой преуспеть, я не знаю) подарили мне всего два таких завтрака. И пока М. следит за кофе, а я распределяю по последнему тосту джем, момент растворяется в моем мещанском (или Семейном?) счастье, и тогда я больше всего рада нашему бесконечному оторванному от мира пикнику. В детстве не было мгновений прекрасней, навьючить корзину или рюкзак бутербродами, контейнером с нарезанными огурцами и помидорами, средней бутылкой колы, взять какое-нибудь рваное покрывало (какое бабушке не жалко) и пойти есть, тут уже не так важно куда - "на природу", в плацкарт поезда, в машину по дороге на дачу et cetera. Важно было разделить с кем-то это впечатление, должен быть рядом кто-то с глазами, горящими тем же цветом.
Теперь никуда идти не надо, мой шалаш вокруг меня, а мой лучший друг по приключениям просыпается и ворчливо спрашивает: "Валяешься? Что на завтрак?"
Все, что ты захочешь. Сначала теплые бутерброды с поджаренным яйцом, кружком помидора и расплавленным твердым сыром. С ними покончено очень быстро, и мы устремимся к тарелке с овощами - маленькие твердые редиски, огурчики, красные стрелочки болгарского перца. Потом остывшие, но все еще хрустящие тосты с "намазками", мягкий сыр, хумус, джемы. М. пьет кофе черным из большой кружки, очень медленно, чтобы потом унести его почти в целости в комнату, я - со сливками, из миниатюрной нелепой чашки с золотым узорчиком, которую картинно поднимаю тремя пальцами, потому что больше не помещается на ее блестящее ушко. Еще я пью какой-нибудь сок, вот сегодня грейпфрутовый, М. приподнимает хлопковую салфетку и оказывается перед первым жестоким выбором этого дня - мой яблочный пирог или вишневый мамин. Он справляется блестяще, отрубая по половине от каждого, сгребает свой кофе и уходит, заявляя, что у него сейчас время Игры Престолов. Я беру мамин пирог, потому что он пышный и кисленький, а мой слишком сладкий для того, кто только что пил сок, и убираю со стола пять тарелок, целых пять, думаю, при том, что тут завтракали двое.
Теперь никуда идти не надо, мой шалаш вокруг меня, а мой лучший друг по приключениям просыпается и ворчливо спрашивает: "Валяешься? Что на завтрак?"
Все, что ты захочешь. Сначала теплые бутерброды с поджаренным яйцом, кружком помидора и расплавленным твердым сыром. С ними покончено очень быстро, и мы устремимся к тарелке с овощами - маленькие твердые редиски, огурчики, красные стрелочки болгарского перца. Потом остывшие, но все еще хрустящие тосты с "намазками", мягкий сыр, хумус, джемы. М. пьет кофе черным из большой кружки, очень медленно, чтобы потом унести его почти в целости в комнату, я - со сливками, из миниатюрной нелепой чашки с золотым узорчиком, которую картинно поднимаю тремя пальцами, потому что больше не помещается на ее блестящее ушко. Еще я пью какой-нибудь сок, вот сегодня грейпфрутовый, М. приподнимает хлопковую салфетку и оказывается перед первым жестоким выбором этого дня - мой яблочный пирог или вишневый мамин. Он справляется блестяще, отрубая по половине от каждого, сгребает свой кофе и уходит, заявляя, что у него сейчас время Игры Престолов. Я беру мамин пирог, потому что он пышный и кисленький, а мой слишком сладкий для того, кто только что пил сок, и убираю со стола пять тарелок, целых пять, думаю, при том, что тут завтракали двое.
суббота, 17 мая 2014
попала на деньги по собственной глупости, пытаюсь покончить с собой, но для начала продать эти клипсы
оригинал, 9000 рублей, москва, срочно. может кто-то меня спасет и сделает себе подарочек
они не так блестят, они просто матовый металлик, но есть только такая фотка пока что
сделайте репост кому не сложно
скоро будет нечем платить за электричество, друзья, купите красоту..срочно все дела(
среда, 14 мая 2014
20:28
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 08 мая 2014
17:38
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 06 мая 2014
в какой-то момент тут стало очень тихо, но читатели продолжили капать
грутный вечер немного, аск ми энисин
когда-то у меня был великолепный как дискобол формспринг и там в основном писали ШЛЮЮЮЮХА (никогда не пойму, почему, думаю, это была эротическая игра бойфренда) и спрашивали, где купить платье из зары
теперь не знаю, зачем, но почему нет. я честная девочка, к тому же
грутный вечер немного, аск ми энисин
15 июня - тори амос в крокусе
10 июля - руфус уэйнрайт в доме музыки
это, конечно, счастье все огромное
на тори никто не хочет? я и одна поплачу, но вдруг
10 июля - руфус уэйнрайт в доме музыки
это, конечно, счастье все огромное
на тори никто не хочет? я и одна поплачу, но вдруг
воскресенье, 04 мая 2014
12:50
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 03 мая 2014
Взаимодействовать с внешним миром важно без предвзятости. Не выдумывать про него ничего, не считать его изначально страшным или восхитительным.
В период острой весенней аллергии я ненавидела мир, приносящий столько страданий моему телу, и следом ненавидела свое тело, безжалостно ущемляющее мой дух. В нем (слабом больном теле) итак негде развернуться, а теперь еще требуется приложить немало усилий, чтобы просто дышать. И открывать красные глаза по утрам. И засыпать не смотря на удушье ночью.
Раньше казалось, что я всегда могу вернуться домой. Вчера была вечеринка и ночевать мы поехали туда, потому что до нашего дома уже не ходили автобусы, а родители на даче. Оба чувствовали себя паршиво, я уложила М., пошла в душ, потом на кухню, поставить чайник, съесть печенье, you know. И комната. Теперь это комната сестры. То есть она и моя тоже, меня никто не вычеркивал из этого пространства. Но я не нашла в этих стенах поддержки, рука тянулась к ручке шкафа и находила ее почему-то ниже, принимать душ было неприятно, как в гостях, где не должен был оставаться на ночь и тебе наспех выдали слишком маленькое полотенце, но на один раз и так сойдет. Спать было жестко, кот всю ночь орал сам не свой, так дом превращается в воспоминание о доме, так воспоминания сглаживают свои шероховатости и становятся ностальгическими мечтами. I'm in the middle of
what?
понедельник, 28 апреля 2014
Шарлотта спрашивает, у кого мы заказываем шторы. Лицо Анти сереет, как будто его сейчас стошнит или он плюнет в нашу сторону. Он смотрит в экран со стремительно утекающей вниз страницей социальной сети, но вопрос, отращенный к нам обоим дошел до его слуха, и он в миг разозлился. Шарлотта говорит, поставив ладонь на лоб, чтобы солнце не мешало изучать узор на шторах, ей нравится, когда ткань как будто выгоревшая, это напоминает ей загородний дом, деревенский шик, смеется она, повторяя словосочетание из интерьерных журналов и смущаясь от собственной смелости и просвещенности. Мы сидим на залитой рыжим светом кушетке, я ровно, Шарлотта вполоборота, подогнув под себя ноги, пятнистые от солнечных бликов и очень гладкие. Мы как группа с картин Коровина, написанная пестрыми мазками - "женщины в гостиной во время заката". Хорошо бы, чтобы на заднем плане был автопортрет художника с мольбертом, а не Анти с его огромным монитором.
У Шарлотты уйма вопросов, но она не перестает восхищаться тем, как здорово у нас все получилось. Она говорит, что мы молодцы, и вдруг вскакивает, распуская узел божественных гладких ног, исчезает в прихожей и возвращается с сияющим чудом - бутылкой брюта. Анти приносит бокалы, он уже не такой хмурый и даже соглашается, когда я благодарю Шарлотту и говорю, что она все-таки самый милый человек. Я хочу открыть бутылку, но медлю, тяжелая, черная и еще прохладная, видимо, Шарлотта купила ее в супермаркете рядом с нашим домом, бутылка сейчас светит для меня ярче, чем солнце за окном. То, что я испытываю, называется предвкушение, зачем-то проговариваю я про себя. Хочу растянуть этот момент. Анти тоже возбужден, я знаю его взгляд, в нем смешаны внезапная радость обладания чем-то бесплатным и обычное самодовольство перед тем, как начать пить. Шарлотта уже забыла о бутылке, для нее алкоголь не обладает магической силой, она болтает о своих новых курсах, что-то показывает в телефоне и немного жмется ко мне, отчего я не могу ее слушать. Анти, конечно, пошел обратно к компьютеру, отпивая время от времени из бокала, тоненькая ножка которого идеально вошла между его неподвижными пальцами. Тело Шарлотты теплеет рядом, ее коленки прислонены к моему бедру, она рассказывает, как познакомилась с другом брата подруги или что-то, а я думаю о горячих мурашках, разливающихся от того места под платьем, к которому она прислоняется. Нужно отодвинуться, но нижняя половина тела размякла, и ей это видится невозможным. Набор подобных ощущений кажется мне странным, потому что мне плевать на Шарлотту, с ней было скучно еще до того, как она вошла в нашу квартиру, она приносила скуку одним своим звонком, одним текстовым сообщением, но теперь мои бедра раскалены. Я смотрю в сторону Анти, но он равнодушно перекатывает шампанское во рту и устремлен в экран. И меня тошнит от Анти, потому что сейчас я не хочу его, мне одновременно страшно, и меня тошнит от него.
Можно было бы воткнуть вилку в ногу Шарлотты, чтобы она прекратила это щебетание, но я употребляю всю злость (злюсь на себя, естественно, еще немного на Анти) в усилие, которое поможет отодвинуться. Я готовлюсь, делаю глубокий вдох, Шарлотта вдруг встает и говорит, что мы, наверное, устали от нее и вообще ей пора. Останься, сядь обратно, обними меня так, чтобы мой нос оказался среди твоих волос.
Я говорю - да, если хочешь посидим еще на кухне, съедим что-нибудь, но вообще я устала. И она уходит, целует нас с Анти в щеки, и я запираю обе двери, и тело прекрасно слушается меня и едва горит, и я предпочитаю думать, что от шампанского.
Теперь мы сидим на кушетке рядом с Анти: комната погрузилась в вечернюю синеву, плечи и ноги у меня почему-то замерзли, в ногах Анти стоит почти пустая бутылка и бликует желтым, отражая свет из прихожей, как глянцевый ночник. Ночник для взрослых, которые боятся ложиться спать. Мне хочется, чтобы он поцеловал мое левое плечо, голова сама собой наклоняется в право, оставляя плечо развязно открытым. Но Анти только гладит мою ногу через платье и говорит: "Что будем делать?"
Шарлотта все время говорила "вы", обращаясь к нам обоим. Чем вы красили пол? Как вам новый район? Какие у вас красивые маленькие подсвечники в розовых жемчужинах и покрывало в полоску от GANT. Анти не церемонился с нами и даже не делал вид, что слушает. Но для Шарлотты его стеклянной стены, которая так остро досаждала мне, как будто не было. И она не могла обратиться ко мне на "ты", как не могла разделить нас в своей голове, "пара" для нее была слитым воедино нерушимым "вы", общий дом обозначал смерть каждого из нас воимя рождения монстра на четырех ногах. Ведь мы едим теперь одинаковую пищу, смотрим одинаковые фильмы, ходим куда-то, придумываем, чем заняться на выходных, целуемся и сплетаемся телами по ночам, неделимые и от этого, как ей казалось, всесильные. Шарлотта всегда восхищалась парами, если они были красивыми, остальное не имело значение. Одно то, что два симпатичных человека сошлись в решении слиться в могучем "мы" казалось ей воплощением мечты о достижении гармонии и счастья, даже если каждый по отдельности был глубоко печален и очевидно уныл. Она не понимала, зачем люди разводятся и расстаются, если только не ради более красивого партнера.
У Шарлотты уйма вопросов, но она не перестает восхищаться тем, как здорово у нас все получилось. Она говорит, что мы молодцы, и вдруг вскакивает, распуская узел божественных гладких ног, исчезает в прихожей и возвращается с сияющим чудом - бутылкой брюта. Анти приносит бокалы, он уже не такой хмурый и даже соглашается, когда я благодарю Шарлотту и говорю, что она все-таки самый милый человек. Я хочу открыть бутылку, но медлю, тяжелая, черная и еще прохладная, видимо, Шарлотта купила ее в супермаркете рядом с нашим домом, бутылка сейчас светит для меня ярче, чем солнце за окном. То, что я испытываю, называется предвкушение, зачем-то проговариваю я про себя. Хочу растянуть этот момент. Анти тоже возбужден, я знаю его взгляд, в нем смешаны внезапная радость обладания чем-то бесплатным и обычное самодовольство перед тем, как начать пить. Шарлотта уже забыла о бутылке, для нее алкоголь не обладает магической силой, она болтает о своих новых курсах, что-то показывает в телефоне и немного жмется ко мне, отчего я не могу ее слушать. Анти, конечно, пошел обратно к компьютеру, отпивая время от времени из бокала, тоненькая ножка которого идеально вошла между его неподвижными пальцами. Тело Шарлотты теплеет рядом, ее коленки прислонены к моему бедру, она рассказывает, как познакомилась с другом брата подруги или что-то, а я думаю о горячих мурашках, разливающихся от того места под платьем, к которому она прислоняется. Нужно отодвинуться, но нижняя половина тела размякла, и ей это видится невозможным. Набор подобных ощущений кажется мне странным, потому что мне плевать на Шарлотту, с ней было скучно еще до того, как она вошла в нашу квартиру, она приносила скуку одним своим звонком, одним текстовым сообщением, но теперь мои бедра раскалены. Я смотрю в сторону Анти, но он равнодушно перекатывает шампанское во рту и устремлен в экран. И меня тошнит от Анти, потому что сейчас я не хочу его, мне одновременно страшно, и меня тошнит от него.
Можно было бы воткнуть вилку в ногу Шарлотты, чтобы она прекратила это щебетание, но я употребляю всю злость (злюсь на себя, естественно, еще немного на Анти) в усилие, которое поможет отодвинуться. Я готовлюсь, делаю глубокий вдох, Шарлотта вдруг встает и говорит, что мы, наверное, устали от нее и вообще ей пора. Останься, сядь обратно, обними меня так, чтобы мой нос оказался среди твоих волос.
Я говорю - да, если хочешь посидим еще на кухне, съедим что-нибудь, но вообще я устала. И она уходит, целует нас с Анти в щеки, и я запираю обе двери, и тело прекрасно слушается меня и едва горит, и я предпочитаю думать, что от шампанского.
Теперь мы сидим на кушетке рядом с Анти: комната погрузилась в вечернюю синеву, плечи и ноги у меня почему-то замерзли, в ногах Анти стоит почти пустая бутылка и бликует желтым, отражая свет из прихожей, как глянцевый ночник. Ночник для взрослых, которые боятся ложиться спать. Мне хочется, чтобы он поцеловал мое левое плечо, голова сама собой наклоняется в право, оставляя плечо развязно открытым. Но Анти только гладит мою ногу через платье и говорит: "Что будем делать?"
Шарлотта все время говорила "вы", обращаясь к нам обоим. Чем вы красили пол? Как вам новый район? Какие у вас красивые маленькие подсвечники в розовых жемчужинах и покрывало в полоску от GANT. Анти не церемонился с нами и даже не делал вид, что слушает. Но для Шарлотты его стеклянной стены, которая так остро досаждала мне, как будто не было. И она не могла обратиться ко мне на "ты", как не могла разделить нас в своей голове, "пара" для нее была слитым воедино нерушимым "вы", общий дом обозначал смерть каждого из нас воимя рождения монстра на четырех ногах. Ведь мы едим теперь одинаковую пищу, смотрим одинаковые фильмы, ходим куда-то, придумываем, чем заняться на выходных, целуемся и сплетаемся телами по ночам, неделимые и от этого, как ей казалось, всесильные. Шарлотта всегда восхищалась парами, если они были красивыми, остальное не имело значение. Одно то, что два симпатичных человека сошлись в решении слиться в могучем "мы" казалось ей воплощением мечты о достижении гармонии и счастья, даже если каждый по отдельности был глубоко печален и очевидно уныл. Она не понимала, зачем люди разводятся и расстаются, если только не ради более красивого партнера.
я уже не ищу причину полюбить себя. и не понимаю, как кому-то это удалось. илюжн-мейкер. тело это тюрьма. трясусь и плачу, но даже сейчас не перестаю смеяться над собой. самоирония это отлично, но если кроме нее ничего не осталось - это трагедия
воскресенье, 13 апреля 2014
собираю по самодостаточным частям: рецепты, дом, себя
сначала собирается торт
максимально легкий по составу (крем - почтивсеголишь творог и сметана) и по сборке
красное круглое и красное в крапинку, как будто поклеванное птичкой, собираю в одном супермеркаде. мак, которому предстоит застыть среди творожного озера - в другом
из остатков (почему всегда есть остатки?) собираю еще один десерт, обрамляю мрамором
мрамор найден в загашниках бытового магазина "ларес", в отделе последних никому не нужных лихорадочных распродаж, но тяжел и многоцветен как настоящий
из остатков букета собираю композиции разных размеров и форм, оставляю за собой по углам стаканы с ромашками
с ромашками как будто весна, а то и лето
а то и да
сначала собирается торт
максимально легкий по составу (крем - почтивсеголишь творог и сметана) и по сборке
красное круглое и красное в крапинку, как будто поклеванное птичкой, собираю в одном супермеркаде. мак, которому предстоит застыть среди творожного озера - в другом
из остатков (почему всегда есть остатки?) собираю еще один десерт, обрамляю мрамором
мрамор найден в загашниках бытового магазина "ларес", в отделе последних никому не нужных лихорадочных распродаж, но тяжел и многоцветен как настоящий
из остатков букета собираю композиции разных размеров и форм, оставляю за собой по углам стаканы с ромашками
с ромашками как будто весна, а то и лето
а то и да
понедельник, 07 апреля 2014
01:28
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 04 апреля 2014
торт из нутеллы и яиц
все
больше ничего не надо
я люблю людей, они такие гики и изобретатели
четверг, 03 апреля 2014
20:46
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 28 марта 2014
21:58
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 25 марта 2014
21:17
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
14:55
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 21 марта 2014
18:28
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра