прага резко превратилась....в таллин! в связи с этим
неспешно
ищу любой информации НЕ о музеях достопримечательностях, а о том, что надо обязательно попробовать, о магазинах, рынках, секондах, об отвязных барах на ночь и о приличных красивых (или опять-таки необычных) ресторанах для обедов-ужинов.
очень волнует меня вопрос, ГДЕ СПРАВИТЬ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, потому что я в общем-то за этим и отправляюсь туда )
только не надо разубеждать, мне правда интересен город и я считаю, что повеселиться и вдохновиться мы с мк можем где угодно, особенно просыпаясь каждое утро в красивом отеле ) к тому же уже все куплено

---

я не..я не знаю что это такое
я много сплю, жалею себя, ем от скуки. любая еда кажется мне аппетитной, пока я не пожую ее пару минут. курица отправляется к остальному мусору. картошка недоваренная. масло пахнет холодильником. зефир слишком сладкий. шоколадные конфеты идеальны, но что-то щелкает в моей голове и не позволяет съесть их слишком много. сегодня я смотрю серию про хьюго и думаю, может, я тоже пытаюсь заполнить пустоту в себе этой едой? может, чувство вины проглатывает этот кусок вчерашней пиццы за меня?

как-то я объяснила рр., в чем вся моя проблема (если забыть о лени, конечно, на самом деле всему виной лень, только она). я сказала ему
посмотри на меня. у меня грустные глаза. унылый рот. ему не очень-то идет улыбка, хоть кто-то и считает, что улыбка украшает любого человека. ты сам говорил, что мои пальцы словно переломаны, а руки, которые все считают изящными, на самом деле просто какие-то..опустившиеся. у меня опустившиеся от рождения руки. не тут ли собака зарыта?
я вечно унылая, я человек, к которому душа компании подойдет на вечеринке и спросит "дорогуша, все в порядке?" и я улыбнусь через силу (мне правда с трудом дается эта улыбка, я ощущаю напряжение всей нижней части лица) - "все ок, я просто устала, не обращайте внимания, веселитесь дальше" и на ее(его) вопросительный взгляд - "все правда в порядке, ты можешь идти, не надо сидеть тут со мной"
я поиграю в playstation или покурю (особого удовольствия я не получаю, самый бессмысленный способ убить время в моем случае). обновлю в сотый раз страницу вконтакте, формспринг, твиттер. мне это правда интересно. я не хочу никому быть обузой. даже тебе, милый. может, сначала я злюсь, что ты не подходишь ко мне вот уже 20 минут, но потом я вспоминаю твой непонимающий взгляд и это вечное "все нормально?" и. нет. лучше я побуду одна еще немного.

я точно знаю, где я теряю и где я потеряю, но определенно не представляю, где найду. моя мечта о счастье последние 7 лет - сбежать, бросив все, начать новую жизнь. такая романтическая мечта, такая несбыточная, требующая мужества или хотя бы отсутствия трусости.
в то же время хочется жить в чертовом доме с белой мебелью, белой елкой на рождество и большой белой собакой, хочется ходить в спа хотя бы раз в месяц, хочется иметь на пороге красивый коврик со смешной надписью, а еще свой гардероб, потому что я так устала искать в общем гардеробе коробки со своей обувью, каждый раз прищемляя пальцы, потому что там ужасно слабые лампочки и с этим ничего не сделаешь.
с этим ничего не сделаешь.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

то, что хочется перечитать. сразу. настолько мое. не передать.


Игра называется «представим-себе-чью-то-жизнь». Можно в нее играть, если находишься вечером на Острове в гостях у Брентона, при этом нужно выкурить две-три сигареты и выпить ром-колы. Хорошо бы еще, чтоб на коленях у вас спал местный ребенок и волосы его пахли песком. И небо должно быть высоким, лучше всего — полным звезд, нужно, чтобы было очень жарко, может быть даже душно. Игра называется «представим-себе-чью-то-жизнь», у нее нет никаких правил.

«Представь, — говорит Нора, — представь себе».

Радио передает сообщения о приближающемся урагане четыре раза в день. Каспар говорит, что когда ситуация на самом деле становится критической, сообщения передают каждый час. От жителей острова тогда требуют, чтобы они находились в специальных защищенных зонах, немцам предлагают оформить срочный вылет в посольстве США. Каспар говорит: «Я останусь на острове». Он хочет остаться, он думает, что весь Сноу и Стоуни Хилл будет искать у него приюта. Остров в зоне низкого давления и тропической депрессии. Нора и Кристина сидят на горячих досках веранды и задумчиво бубнят: «Тропическая депрессия, тропическая…»

Невыносимая жара. Над Голубыми горами — неподвижные огромные белые облака. Ураган, названный метеорологами «Берта», вспучил небо где-то далеко, над Карибскими островами, он тоже остается неподвижен, собирает силы для Кубы, Коста-Рики и — для Острова.

Кэт бьет Лави, — позже напишет Нора Кристине. Кристина к тому времени уже успеет вернуться на материк, — Кэт бьет Лави, Лави бьет Кэта, дорогая Кристина, ты в самом деле ни в чем не виновата. Каспар слишком много болтает, «I like you, I like you»,[3] вырезает из куска дерева птицу, только один раз я смогла от него отцепиться, моя любимая Кристина, я так по тебе скучаю…, Кристина читает письмо, сидя за кухонным столом, поджав ноги к животу, со страницы сыпется песок. Она удивляется тому, что эти вещи действуют, при этом чувствует, что все это уже слишком далеко, чувствует усталость.

Каспар знает, что в свой последний вечер на Острове Кристина поцеловала Кэта. Они поехали на джипе вниз к Стоуни Хилл, «Давайте поедем на площадку Брентона, а?» — попросила Кристина, сделала большие невинные глаза и в конце концов уговорила Каспара. Ему нравилось, что она называет «площадкой Брентона» этот магазин. Деревянная хижина в поселке, тень от хлебного дерева, можно пить коричневый ром, покупать поштучно сигары Craven-A, старики играют в домино, из радиоприемника доносится какой-то протяжный свист. Ехали на джипе. Облака раздвигались, открывая взору перенасыщенное звездами небо.

Брентон купил новый холодильник, Кристина выражала свой восторг. Она была взволнована, смотрела то и дело в окно, напряженно вглядывалась в темноту, туда, где на краю поляны стояла скамейка Кэта: «Сидит он там или нет?»

Каспар точно знал, что Кэт там. Кэт всегда там сидел, тем не менее Каспар сказал: «Без понятия», он наслаждался пугливой нерешительностью Кристины. Кристина нервничала, быстро пила коричневый ром, дергала Нору за платье. Она убежала в темноту, а потом ее видели сидящей на бамбуковой скамейке, она болтала в воздухе ногами.

«Потому что он клацнул своей зажигалкой», — сказала она позже, гордая своей сообразительностью, Каспар снова вспоминает светлые тени на ее лице, на лице, которое только что с чем-то сливалось, когда он и Нора решили ехать домой и окликнули ее, она сначала не отозвалась, потом через несколько минут сказала: «Да?», сонным, глухим голосом, встала со скамейки и молча села в джип. Каспар знает, что она поцеловала Кэта и наобещала бог знает чего. Каспар считает, что это нехорошо.

Нора и Кристина на Острове первый раз. Каспар не упускает случая, чтобы это не повторить, он это напевает про себя, и через неделю Нора раздраженно говорит ему: «Каспар, хватит уже».

«Вы так всему удивляетесь, — говорит Каспар, — каждой мелочи, вы посмотрите только на эти гуавы, а на это вечернее небо, оно какое-то смешное».

Кристина зевает, лежа в гамаке, говорит: «Каспар, но ты ведь здесь уже давно, ты здесь живешь, это же совсем другое дело», и Каспар торжествующе объясняет: «Вот поэтому я и говорю: Нора и Кристина на Острове впервые!»

Каспар больше не удивляется. Гуавы, манго, папайя, лимоны величиной с голову ребенка. Кокосовые орехи, водяные орехи, лианы, азалии, пауки, которые скачут по комнате, как лягушки, маленькие ящерицы и ядовитые сороконожки. Каки-фрукт — выглядит как яблоко, а на вкус — как яичный желток. Манго разрезают посередине и едят ложкой. «Хотите пить?» — заботливо спрашивает Каспар, приносит из сада водяной орех, раскалывает его, наливает белую молочную жидкость в стаканы. «Хорошо» — говорит Нора, делает все-в-первый-раз-гримасу, говорит: — «Каспар. Прекращай наблюдать за мной».

Кристина собирает со стола скорлупу кокосовых орехов, черные ракушки, косточки фруктов, пальмовые листья, спички, крылышко бабочки. «Что ты хочешь с этим сделать?» — спрашивает Каспар. «Показать своим домашним», — говорит Кристина. «Им это будет неинтересно», — говорит Каспар.

После того как приехали Нора и Кристина, Кэт стал приходить к Каспару каждый день. Кэт старается подружиться с Каспаром, помогает ему на ферме. Каспара удивляет это упрямое постоянство: Кэт каждое утро, несмотря на дикую жару, собирает в рюкзак манго, папайю и лимоны, несет их в дом, молча выкладывает на стол, после этого садится на веранде и замирает. Каспар наблюдает за Кэтом. Кэт сидит, откинувшись на спинку голубого стула, глаза, как всегда, полуприкрыты, он курит гашиш, играет зажигалкой и смотрит на Нору и на Кристину. Их это не касается, они ничего не замечают, очень жарко, они слишком заняты собой, чтобы чувствовать, что происходит с кем-то другим. По утрам они пьют черный кофе без сахара, выкуривают одну за другой пять сигар Craven-A, клянчат у Каспара водяные орехи, все время им хочется что-то делать, они бегут вниз по склону, пропадают из виду. Каспар чувствует, что они его сторонятся, это его злит, он хотел бы, чтобы Нора больше времени была с ним, в конце концов, ради этого она и приехала. Он говорит: «Когда-то». Говорит: «Ты еще помнишь», «мы», «когда-то мы с тобой в городе», такие смешные слова, Кристина презрительно поднимает брови, Нора смотрит куда-то в сторону.

«Было, было, Каспар», — говорит она и целует его в щеку, возможно, она хочет, чтобы они теперь были просто друзьями, а может, и этого уже не хочет.

«Тогда зачем вы вообще приехали?» — спрашивает Каспар, Нора небрежно отвечает: «Потому что я хотела тебя увидеть. Как ты тут живешь, изменился ты или нет».

«И что, я изменился?» — спрашивает себя Каспар. «Разве я сюда приехал для того, чтобы измениться?», он не может ответить на этот вопрос, обижается, чувствует себя брошенным.

Каждый день Кристина и Нора ездят на джипе вниз на какой-нибудь пляж, «Каспар, поедешь с нами?» Каспар остается наверху, так же как Кэт, которого никто и не спрашивает, и он неподвижно сидит на голубом стуле. «Ладно, тогда до скорого», — в голосе Норы не слышно ни капельки разочарования, она выруливает с поляны на узкую песчаную дорогу, Кристина преувеличенно энергично машет рукой, еще две-три минуты слышен звук мотора, а потом становится тихо.

Каспар лежит в гамаке, смотрит сквозь петли на Кэта, который отставляет в сторону левую ногу, придвигает правую, чешет голову и снова замирает. Он до вечера будет сидеть, пока Нора и Кристина не вернутся. Он дождется ужина и, наверно, еще и на ночь тут останется, вчера он уже так оставался, спал в кухне на старом диване. Это тоже что-то новое — Кэт ночует у Каспара. Каспару это не в тягость, островитяне приходят, без спроса остаются день, два и уходят, Брентон бы ничего не сказал в этом случае. И Каспар тоже ничего не говорит Кэту. Но ему хочется знать, о ком Кэт думает. О Кристине или о Норе? О Кристине?

Кристина и Нора смотрят на Кэта. На то, как он ест. Кэт все ест с одинаковым выражением на лице, мужественное движение-вилки-ко-рту, немного склонившись к тарелке, его левая рука неподвижно лежит на столе, в правой — вилка, он ест все, что дают, невозмутимо, никогда не говорит «вкусно» или «какой странный вкус»; «Он ест, потому что голодный, — думает Кристина, — потому что еда успокаивает голод, это единственная причина», — она смотрит на него, он иногда тоже смотрит на нее своими узкими глазами, пока она не отводит взгляд. Она наполняет его тарелку рисом, хурмой, соленой рыбой, ей это нравится — накладывать пищу в тарелку Кэта.

Вечера какие-то долгие, Кристина становится беспокойной. Нора лежит в гамаке и играет на дудочке. Долгие, глуховатые, вибрирующие звуки улетают в ночь. Она так может часами играть, волнение Кристины ей не передается. Кристина ходит по веранде, скрестив руки на груди, туда-сюда, нервная, ей скучно: «Каспар, почему ты живешь здесь?»

Каспар в саду, поливает азалии, Кристина в двух метрах от него, прислонившись к колонне веранды, смотрит на него очень серьезно. Каспару не нравится, когда ему задают подобные вопросы. Ему не нравится беспокойство, которое распространяет Кристина, все же он говорит: «Думаю, потому что я здесь чувствую себя счастливым. Счастливее, чем в другом месте, вот что я имею в виду».

«Почему», — говорит Кристина, пытается выслушать его, хотя ей уже стало скучно.

«Да ты оглянись вокруг», — говорит Каспар, выпрямляется и указывает рукой на джунгли, на море, на костер в горах, на оранжевые блики гавани. Кристина прослеживает его взгляд, Каспар вспоминает, как она в первый вечер после приезда сидела на корточках на террасе, охватив руками колени, уставившись в темноту, очень долго сидела и очень тихо.

А теперь она упрямо говорит: «Да, я понимаю. Но тебе должно чего-то недоставать. Осени, к примеру, снега, других времен года, ты ведь нездешний. Я имею в виду, что ты должен по идее скучать по городу, по своим друзьям, по твоей старой квартире, ты разве по всему этому не скучаешь?»

«Нет, не скучаю», — говорит Каспар, в голосе его сквозит раздражение. Кристина соскальзывает с веранды вниз, идет вслед за ним. «О чем они тут говорят, Каспар. Я не хочу всю жизнь вести разговоры о папайе и хлебном дереве. О манго. О сексе, о детях».

«Ты и не должна», — говорит Каспар, и Кристина говорит: «Нужно что-то решить наконец», поворачивается и уходит с лужайки.

«Кристина! — кричит ей вслед Каспар, — завтра приедет дельтапланерист!» Попытка помириться. «А когда уже прилетит чертов ураган?» — кричит ему в ответ Кристина.

Дельтапланерист появляется очень рано, но островитяне успевают к этому времени собраться. Должно быть, они вышли из дому на рассвете. Когда маленькая красная машина дельтапланериста въехала на гору, вся община Стоуни и Сноу Хилл уже собралась на веранде, все молча сидели и ждали. «Flyman», — говорит Кэт, он, как всегда, восседает на голубом стуле, заливается смехом, Кристина краем глаза наблюдает за ним. Нора сидит на корточках в тени, курит сигару Craven-A и пьет черный кофе, flyman раскладывает на лужайке пластиковые крылья, собирает каркас, обливаясь потом, ударяя металлом о металл.

Жарко. Солнце висит низко, нет ни ветерка, ни дуновения. Каспар думает о том, как дельтапланерист будет спускаться, вдоль склона горы — до самой бухты, он снял стоянку такси — специально для своих приземлений.

Flyman надевает шлем и залезает в нечто похожее на спальный мешок, «летательный мешок», — думает Каспар, дельтапланерист теперь выглядит, как огромное рассерженное насекомое, которое вот-вот вылезет из своего кокона. По веранде распространяется оживление.

«Flyman fly»,[4] — тихонько напевает Нора, Кристина сидит на корточках рядом с ней, хихикает, в небо поднимаются орлы, в море вдали виднеется какой-то корабль. Кэт тихонько отгоняет муху, закрывает глаза. Flyman бежит, под его мешком шелестит трава. Дельтаплан поднимается в воздух, почтительный ропот проходит по рядам жителей Стоуни и Сноу Хилл, орлы парят высоко в небе. Flyman вдруг начинает сильно дергаться, мешок трещит, дельтаплан пролетает еще три-четыре метра и с глухим стуком падает в тростник, растущий на краю лужайки.

Кто-то встает и идет в дом. Кристина говорит: «Пойду приму душ», утро незримо переходит в полдень. Корабль приближается к гавани. Нора стоит на кухне, выдавливает сок из манго и гуав, колет лед. Кристина поет под душем, Кэт на голубом стуле склоняет голову, открывает глаза. Островитяне проходят вместе с Каспаром за дом, чтобы посмотреть на новых коз, с гор начинает дуть небольшой ветерок. Flyman делает новую попытку, дельтаплан потрескивает и поднимается в воздух. Поднимается на один метр, потом на два, переливается синевой, поднимается выше и скользит по прямой красивой линии над лужайкой, над джунглями, скользит вверх, все выше и выше. Только Кэт его видит, пара маленьких крылышек над деревьями, солнечный свет вспыхивает точкой на его каркасе, лишь на мгновение, и он исчезает, сливаясь с синевой моря; Кэт видит, что корабль уже почти вошел в гавань, белое грузовое судно с бананами, плывущее в Англию.

«Нужно научиться ждать», — говорит вечером Кэт. Нора и Кристина сильно разочарованы тем, что не увидели, как flyman взлетел. «Даже самых маленьких событий», — говорит Кэт. Кристина смотрит на него, Кэт говорит с ней первый раз, она не знает, должна ли она воспринимать эти его слова как оскорбление. Она говорит: «Что это значит — маленькие события?», Кэт ничего не отвечает, а Каспар смеется и говорит: «Slow motion. Like a ship over the ocean».[5] Обиженная Кристина быстро покидает кухню.

Сообщения об урагане передаются теперь уже двенадцать раз в день. На Коста-Рике началась эвакуация, на Острове немцы звонят в посольство и заказывают билеты на срочные рейсы в США. В центре циклона, по словам Каспара, всегда спокойно. Каспар покупает спирт, свечи, бензин, йод, вату и бинты, мясные консервы, рис.

«Если ураган сюда придет, — говорит Кристина, — я не смогу улететь домой». Нора молчит, она все равно решила оставаться.

Кэт ждет семнадцать дней. На восемнадцатый день он быстро встает с голубого стула и хватает Кристину за руку. Она шла в дом с писчей бумагой и ручкой в руках, в зубах у нее сигарета.

«Ты мне нравишься», — говорит Кэт. Голос у него хриплый, но кажется каким-то неиспользованным, что ли. Кристина стоит неподвижно, свободной рукой вынимает сигарету изо рта и смотрит ему в глаза. Длинные загнутые ресницы, белки глаз, желтые от постоянного курения гашиша, его лицо очень близко, Кристина встряхивает головой — от него хорошо пахнет.

Он повторяет: «Ты мне нравишься», Кристина вдруг начинает смеяться, говорит: «Да. Я знаю», отнимает у него свою руку и идет в дом.

Каспар говорит: «У Кэта есть жена и ребенок».

Кристина сидит на террасе, босая, колени, как обычно, поджаты к животу, срезает остатки мякоти манго с косточки, говорит: «Я знаю. Брентон мне сказал».

Каспар говорит: «И что ты будешь делать теперь, когда ты это знаешь?»

Кристина выпускает из рук косточку, смотрит сердито, говорит: «Ничего. Что я должна делать — я просто это знаю, и все. Мне это безразлично».

Каспар говорит: «Его жену зовут Лави. Ее сейчас нет. Две недели назад она вернулась к своим родителям, потому что Кэт закрутил с другой девушкой».

Кристина гладит косточку, облизывает пальцы, смотрит на бухту отсутствующим взглядом: «Брентон сказал: Кэт это будет отрицать».

Каспар вырывает у нее косточку из рук, ждет ее возмущения, но Кристина не реагирует. Косточка падает в траву. Каспар говорит: «Речь не об этом», ему хочется прокричать это Кристине прямо в ухо, ему кажется, что она его не слушает. «Лави собиралась вернуться через неделю, но до сих пор не вернулась. Кэт ждет. Врет он или не врет, но он ждет, понимаешь. Ждет свою жену, своего ребенка».

«Маленьких событий, — говорит Кристина, как бы с цинизмом, а потом смотрит на Каспара с детской наивностью: — Он никогда не пойдет просить, чтобы она вернулась, правда?»

«Да, — говорит Каспар. — Потому что так не принято. Он за ней не пойдет, но он ждет ее. Когда она придет, он вернется домой». Кристина поднимает косточку из травы, чувствует боль в животе, которая сразу проходит. «Он сказал, что я ему нравлюсь», — говорит она.

«Я знаю, — говорит Каспар и встает. — Ты — то, что они здесь называют „white lady“.[6] Дело не в тебе, а в цвете твоей кожи. Лучше тебе держаться в стороне от всего этого», Кристина передергивает плечами, кладет голову себе на колени. Корабль, груженый бананами, неделю не покидает гавани. Каспар гадает, не связано ли это с ураганом; бананы давно уже выгрузили, матросы драют палубу, потом лежат в тени, сидят в барах, неподвижные и молчаливые. У них монголоидные лица, почти как у эскимосов круглые, и смуглые, узкие глаза. Нора и Кристина сидят на пирсе и смотрят на огромный белый корабль, матросы на верхней палубе, несмотря на жару, в красных куртках с капюшонами, натянутыми на головы.

«Они плывут в Коста-Рику и на Кубу, — говорит Кристина. — А потом — через Америку в Европу, я бы с удовольствием прокатилась разок на таком корабле. Прямо сейчас бы и поплыла. Можем спросить, не возьмут ли они нас».

Нора молчит, смотрит на матросов, ей хочется взглянуть им прямо в глаза. Кристина кладет голову Норе на плечо, чувствует, что вот-вот расплачется.

«Ах, Кристина, — говорит Нора. — И это называется отпуск. Просто поездка, понимаешь? И больше ничего. Ты собираешь чемодан, а через три-четыре недели ты выкладываешь из него вещи. Ты приезжаешь, остаешься там какое-то время и уезжаешь, но не это делает тебя несчастной. Вскоре ты полетишь домой, мы не поплывем с этим кораблем ни на Кубу, ни на Коста-Рику».

«Ты уедешь со мной?» — спрашивает Кристина. «Нет, — говорит Нора. — Я еще немного побуду с Каспаром». Кристина, глядя в сторону, говорит: «Собственно говоря, а зачем это тебе?» Закрывает глаза.

Нора пожимает плечами. «Может, мне жаль его? Может, я чувствую себя перед ним в долгу? Может, мне кажется, что ему необходимо общение? Я сама не знаю. Просто остаюсь, и все».

Кристина повторяет за ней: «Просто остаешься», а потом смеется, говорит: «Беллафонте, Jamaica farewell, знаешь? Sad to say, I'm on my way, won't be back for many a da-ay».[7]

«My heart is down, my head is turning around,[8] — поет Нора, а потом хихикает: — Кэт. А что же будет с Кэтом?»

«Не знаю, — говорит Кристина. — Я приезжаю, живу, потом уезжаю. Что тут еще может быть».

Когда вечером Кэт подсаживается на веранде к Кристине, Каспар и Нора встают, идут в дом и закрывают за собой дверь. Кристина удивленно оглядывается, хочет что-то сказать, но не говорит. Кэт молча сидит рядом с ней, Кристина тоже молчит, они смотрят на лужайку, вдали что-то горит, ветра нет, Кристина чувствует, как Кэт кладет руку ей на голову, стягивает с волос резинку, волосы падают ей на плечи. Кэт наматывает прядь себе на палец, потом распрямляет ее, гладит, у Кристины по коже бегут мурашки. Кэт обнимает ее шею. Кристина склоняет голову и закрывает глаза, рука Кэта тихонько нажимает на шею, у нее кружится голова. «Нет, — говорит Кристина, — нет». Она встает и забирает у него резинку для волос, Кэт тихо смеется, шлепает себя по бедрам. На кухне сидят Нора и Каспар, молча, с напряженными лицами. «Большое вам спасибо, — говорит Кристина. — Спасибо большое, но это было не нужно, черт подери!» Она захлопывает за собой дверь, закрывает ее на засов.

«Повезло», — говорит Каспар. «Кому повезло, Кристине или Кэту?» — спрашивает Нора.

Через два дня возвращается Лави. Она совершенно неожиданно появляется на холме и стоит там, ее сопровождают две женщины, одна держит над ней зонтик, другая держит на руках ребенка. Лави стоит неподвижно, смотрит на дом. Кэт сидит на голубом стуле, глаза, как всегда, наполовину прикрыты, непонятно, видит ли он ее. Нора и Кристина, собравшиеся на пляж, стоят возле джипа и смотрят на Лави, «Это — она», — думает Кристина, затаив дыхание. Женщина упрямо продолжает держать над Лави зонтик. Лави вперилась глазами в дом и стоит, скрестив руки на груди, подойти ближе она не пытается. Кажется, Кэт способен все это выдержать. Нора и Кристина стоят неподвижно. Кэт вдруг встает со стула, спрыгивает с веранды и идет прямо на Лави с ожесточенным лицом, он делает пять шагов, семь, двенадцать, Кристина считает. Он останавливается прямо перед Лави.

Белый зонтик слегка покачивается. Лави что-то говорит, Кэт что-то ей отвечает. Они стоят друг перед другом, «Что она сказала, что она сказала?» — шепчет Кристина, «Я не поняла», — говорит Нора.

Кэт разворачивается и идет домой. Лави смотрит теперь на Нору и Кристину. «Она колдует!» — шепчет Нора, хватая Кристину за руку. Кристина слышит, как часто бьется сердце. Лави хватает зонтик, быстро складывает его, женщины качают бедрами и исчезают мгновенно, так же, как и появились.

Кэт сидит на голубом стуле. Кристина каждые пять минут выходит на веранду, ходит вокруг него, поливает азалии, носит в дом водяные орехи. Кэт не реагирует. Так он сидит два часа, потом встает и молча уходит за дом. Кристина знает, что он идет в Стоуни Хилл по кратчайшему пути, по которому может идти только тот, у кого в руке мачете и в душе — ярость.

Игра называется «представим-себе-чью-то-жизнь». В нее можно играть, если сидишь вечером у Брентона, на ступеньке лестницы, ведущей в его магазин, в темноте, с сигаретой и со стаканом ром-колы. Если держишь на руках маленького спящего ребенка, курчавые волосики которого пахнут песком. «Представь, — говорит Нора, — что это твой ребенок у тебя на руках, он устал от долгого жаркого дня. Кэт — твой муж. Он играет в домино, попивает ром. Ты качаешь ребенка и ждешь, пока он не наиграется, тогда вы идете домой по улице Стоуни Хилл, фонарей нет, над вами только звезды. Кэт несет ребенка, идет впереди тебя, он, разумеется, очень сильный, потому что работает целый день в поле. Итак вы идете ночью, сквозь джунгли, порой он должен прокладывать путь своим мачете, и это каждый раз производит на тебя впечатление». Нора задерживает дыхание, Кристина шаркает ногой и нетерпеливо произносит: «Дальше!»

«Итак, — говорит Нора. — Конечно, вы друг с другом не разговариваете, да и о чем тебе с ним говорить. Он лучше всех режет коз, он самый крепкий работник, у него есть хижина в горах, под матрасом припрятано немного денег. Это уже кое-что. Ты счастлива, живя с ним, еще и потому, что тебе завидуют все женщины поселка. Придя в свою хижину, вы укладываете ребенка и потом спите друг с другом. Вероятно, в темноте. После этого ты засыпаешь, а завтра наступает новый день, и ты уже вообще не помнишь, что когда-то было что-то другое».

Кристина курит, слушает и смотрит на Кэта, играющего в домино, он иногда тоже поднимает глаза и смотрит на нее, усмехается. Нора смачивает слюной комариные укусы, растирает, говорит: «Ну давай. Твоя очередь».

«А когда все уходят, — говорит Кристина, — ты целуешь Брентона, выключаешь радио, закрываешь в магазине все окна, и становится тихо. Вы убираете стаканы, бутылки, считаете выручку. Вы решаете, что купить прежде — еще один холодильник или портативный телевизор, о котором вы давно мечтаете. Брентон хороший муж. Он продает ром, сигары, хлеб, пластырь, бумагу и карандаши. Люди говорят, что под матрасом у него припрятана кругленькая сумма, от тебя он это не скрывает. Брентон мягкий, он еще ни разу не ударил человека; еще люди говорят, что он у тебя под каблуком. Все как обычно — он тебя очень любит, а больше всего — твои волосы. Вы выгоняете из хижины кур, впускаете собак, выкуриваете еще по одной сигарете и после этого гасите свет. Я думаю, вы спите на маленьком раскладном диване, там, в глубине магазина; ребенок, я не знаю, может быть, в правом ящике под стойкой. Брентон прижимается к твоей спине, его руки обвивают тебя, и ты засыпаешь. И все хорошо».

Нора смеется, Кристина толкает ее плечом, ребенок у нее на руках дышит тихо, шевелит ручками во сне.

Ураган проносится над Коста-Рикой, рушит отели, устраивает наводнение, погибают два рыбака. После этого он возвращается в море и останавливается в двустах километрах от Острова. Кристина сидит у подножья холма и осматривает горизонт. Радио по-прежнему передает предупреждение об опасности двенадцать раз в день. Клубы пусты: по словам островитян, все туристы уже несколько дней как покинули остров. Из посольства звонят и спрашивают, не хочет ли Каспар вылететь в Штаты. Каспар отвечает, что не хочет. Он нервничает. Меньше, чем обычно, работает на полях своей фермы, вместо этого чинит крышу дома, ставни, складывает в погребе водяные и кокосовые орехи. Жители Стоуни и Сноу Хилл приходят с корзинами на головах и составляют эти корзины в его доме.

«Я хочу, чтобы он пришел», — говорит Кристина, сидя у подножья холма. Она заслоняет глаза ладонью, небо белое и безоблачное. «Я хочу, чтобы он пришел, черт бы его побрал».

«Когда он придет, ты от страха наделаешь в штаны, черт бы тебя побрал, — говорит Каспар, стоящий за ее спиной, он смотрит на ее загорелую шею, на шелушащиеся плечи. — Ураган — это не телешоу. Ураган — это кошмар. Ты хочешь, чтобы тебя что-то избавило от необходимости принятия решений. Но пожалуйста — пусть это будет не за счет всего Острова, не за мой счет».

Кристина быстро поворачивается к нему. У нее преувеличенно удивленное лицо. Каспар бледнеет, кусает губы.

«Послушай, — тихо и злобно говорит Кристина, — что ты такое несешь, а?»

«Я звонил в твою авиакомпанию, — шепчет Каспар в ответ. — Ты можешь запросто вылететь через два дня, они летают до конца недели, и только тогда, когда ты вернешься домой, тогда только у тебя все это и пройдет».

Кристина не отвечает. Трава под ее мокрыми ступнями жесткая и колючая. «Я бы хотела иметь такие подошвы, как у Кэта, — думает она, — как скорлупа, и ходить тогда не больно». Нора стоит на веранде и наблюдает за ней, Кристина сидит неподвижно, Нора поворачивается и уходит в дом.

Конечно, Кристина поцеловала Кэта в этот последний вечер. Каспар не хотел ехать к Брентону, а Кристина хотела, и Нора хотела, и они поехали. Каспар вел джип по каменистому спуску. Тьма была кромешной, и в ней — этот невыносимо яркий свет дальних фар; огромная ночная бабочка, распластавшаяся по ветровому стеклу, Кристина в страхе схватила Нору за руку. Внизу у Брентона были дети, наигравшиеся в футбол, старики со своим домино, Брентон купил новый холодильник, Кэта нигде не было видно.

Кристина была грустной и взволнованной, она нервно разглядывала черные лица, ей хотелось побыстрее выпить коричневого рому. «Краси-и-и-вый холодильник, Брентон», и Брентон смеялся, он был горд и то и дело совал бутылки с кока-колой в морозильную камеру, где они через минуту превращались в коричневые толстые ледышки. «Кэт здесь?» — спросила Кристина и умоляюще глянула на Каспара. Каспар промолчал. Нора предположила, что Кэт сидит на бамбуковой скамейке; там и вправду то ли кто-то сидел, то ли так легла тень.

Кристина пила ром, курила одну сигару за другой и была явно не в силах воспринимать разговоры. Из темноты несколько раз донесся тихий металлический звук. Кристина поняла только на четвертый раз, выбежала из дома, к бамбуковой скамейке. «Кэт?» Белозубая улыбка Кэта, Кристина села возле него, не дыша, с сильно бьющимся сердцем, прильнула к нему, не говоря ни слова.

Нора и Каспар сидели, освещенные лампой, на ступеньках у входа в магазин. Брентон занимался холодильником, дети сидели на корточках вокруг Норы, дотрагиваясь до ее длинных прямых волос.

«Ты приедешь?» — спросил Кэт, и Кристина не раздумывая сказала: «Да», ей ничего не стоило соврать, прильнув к нему, она пыталась понять, чем он пахнет на самом деле — бензином, землей, ромом, гашишем? Чем-то незнакомым, чужим. Старики стучали о стол костяшками домино, ребенок взобрался к Норе на колени. В самой сердцевине мира была какая-то трещина. Кристина болтала ногами, а потом Кэт взял ее голову двумя руками и поцеловал. Она с удивлением отметила, что его челюсти при этом хрустнули и что «представим-себе-чью-то-жизнь»-игра прошла через ее мысли, как полоска красной бумаги. Целуясь с Кэтом, она думала, что ее рот слишком мал для его рта, челюсти Кэта хрустнули, глаза его во время поцелуя были широко открыты, он смотрел на магазин, и когда Брентон заметил их, Кэт отстранился от Кристины. Каспар сразу заговорил с Брентоном, Нора украдкой вытянула шею, Кристина знала, что она пытается разглядеть то, что происходит на бамбуковой скамейке.

«Когда ты вернешься, наступит наше время, да?» — спросил Кэт, и Кристина ответила: «Ясное дело, тогда наступит наше с тобой время», она врала и при этом думала об Острове. Жила бы она тогда в доме Кэта или в другом доме? А что тогда Лави? А их ребенок? Четыре недели? Или пять? Она поцеловала Кэта и осторожно дотронулась пальцем до его руки. Ром, оставшийся в стакане, был сладким и жег горло. Кристина подумала, что пить ром у себя дома и на Острове — это разные вещи. Она услышала, как Каспар выкрикивает ее имя. Кэт крепко прижал ее к себе, по-прежнему не закрывая глаза, Кристина освободилась и крикнула «Да?» голосом, который ей самой показался чужим. Кэт с ней не попрощался, она вскочила со скамейки и села в джип, Каспар посмотрел на нее с осуждением, она отвернулась.

Такси должно приехать в четыре утра. До трех часов Кристина надеется, что в комнате появится Нора с заспанным лицом и скажет: «Кристина, я улетаю с тобой».

Но она не приходит. Кристина сидит на диване, засыпает и снова просыпается, за окном воет ветер, открыть еще раз дверь, еще раз выйти на веранду — голубой стул Кэта — все это уже из области невозможного. Кристина пишет Норе записку, засовывает ее в дудочку. В четыре часа по черному холму скользят круги света, это фары такси, над морем вскоре взойдет солнце. Кристина кладет рюкзак в багажник, садится на переднее сидение, пристегивается ремнем безопасности. Водитель такси слишком устал, чтобы заводить разговор, он только спрашивает: «В аэропорт?», Кристина кивает и закрывает глаза.

Ураган прошел мимо, — напишет позднее Нора Кристине, — теперь целыми днями светит солнце, рис, который Каспар припас, мы уже весь съели. Кэт по тебе скучает, говорит, что ты скоро приедешь, я говорю ему — да.

---

вот вчера спрашивал меня один
"что у вас хорошего? все что ты рассказываешь - только плохое. вы друг другу не походите, он тебя не понимает. что хорошего-то? ты с ним из-за прошлого. сейчас ты разве бываешь счастлива? когда?"
а я молчу и ничего не могу ответить.

что тут ответишь?
"когда он лежит у меня на коленях и я глажу его по голове, нежность переполняет меня, мне хочется застыть в этом моменте навсегда, мне хочется умереть в этом моменте, чтобы ничего кроме него больше не было в моей жизни, чтобы я сама была любовью"
я не могу произнести этого
или может
"когда он наматывает мои волосы на кулак пятый раз за ночь, а мне все мало и он знает это лучше меня и тогда мне кажется, что он все знает лучше меня"

не могу я ответить на все эти вопросы. да и незачем. это все для меня. эти дневники для меня. чтобы не забыть.

буду готовить ему и смотреть дебильные мультики буду воевать с ним и драться
только люби меня люби чтобы я ни на минуту не сомневалась в этой любви. это очень важно. отворачиваться, зная, что тебя обнимут сзади. убегать, зная, что тебя вернут.

---

я бываю счастлива иногда. ненавижу делиться этим. боюсь, что сглазят, или еще чего-то.
много чего могу рассказать. или на самом деле нечего рассказывать? это ли не одно и то же

---

миллион поводов твоих истерик

OK Go - A Million Ways играли в гитар-хиро на повторе полночи. я на барабанах, он на басу. у нас отлично получается все, где не нужно разговаривать. волнуюсь насчет праздника. такая нервотрепка уже.
...
балкон завален бутылками, такси заказано. два самых любимых на свете человека будут со мной. мои девочки) не представляю, что мне подарят дома, хотя догадываюсь, хотяяяя...окккк.

хорошо вам отпраздновать, котята

рита стайл)

+1

---

больше всего мы скучаем по тем, кто случайно подарил нам надежду
больше всего грустим о незаконченных историях
это как
о где ты теперь
с кем ты сейчас
думаешь обо мне или эта ноша только для моих плеч?

---

продублирую с общественного бложика.вроде как итоги.

есть торт ночью грустно. раньше я думала, что я ем торт ночью, когда мне грустно. оказалось, нет. грустно становится в процессе.
я сижу в шортах на деревянной табуретке, подвернув одну ногу под себя, и ем отличный торт.

у меня есть выбор: купить новые ботинки или вернуть долги.
хорошо ходить в новых ботинках, никакой другой предмет одежды не сделает тебя уверенней. это всем известно.
но ничто так не отнимает уверенность в себе, как долги. и я решаю что буду ходить в старых ботинках, к тому же не такие они и старые.

можно облегчить жизнь себе, сказав кому-то “ты необыкновенный”. можно облегчить жизнь кому-то, ответив “нет”. ну, помягче.
сейчас мне все кажется таким простым, оно всегда так, когда тебя не касается.
кажется, что людей много, не нужно слишком много думать об одном из них, если ты не уверен, что он занимается тем же.

да. меня все это больше не касается, но я внимательно смотрю за героями фильмов и за моими друзьями. мне жалко их.
как хорошо, что я трачу свою жалость на них, ее не остается на саму себя. то, что нужно.
это был не лучший год, но без тебя я бы совсем пропала. спасибо, рр.

@темы: рр

---

какая же гениальная идея была пересмотреть лост. он забирает весь негатив и у меня даже получается быть хорошей со всеми остальными.

сойер кейт джек это мой любимый треугольник EVER, я как будто сама в нем участвую. каждый раз как в первый раз. хотя конечно сейчас я все острее и тоньше чувствую.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

съездила сделала ресницы и ногти, обновила косметику все новое клиник, в нашей квартире красивая искусственная елка в нашей тоже, но живая и пока без украшений )
настроение улучшилось, расписываем бюджет праздника, выбираем место и не знаем, кого приглашать, но нам четверым в любом случае будет весело

---

ВОЛНУЮСЬ КАК ЗА СЕБЯ, ХОТЬ БЫ У НИХ ВСЕ БЫЛО КРУТО ВЕДЬ ЭТО БУДЕТ ТАКАААААЯ ИСТОРИЯ!!!!! О БОЖЕ

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

лучшее что я слышала в последнее время. можно не смотреть, она мне тут не нравится, но поют прекрасно

---

привет пока

Если бы ты знал,
что пластиковые пакеты
разлагаются 400 лет,
блевал бы в бумажные
вроде тех,
что дают в самолетах?

Если лысый подойдет
к тебе на остановке
в декабре, попросит
шапку,
пока не придет его
или твой
автобус,
ну или хотя бы
просто минуты на две,
а то ему кажется,
что его уши сейчас совсем
отвалятся?

Хороший парень ты
но у меня не получается
наполнить чистым чувством
этот текст
Вся паника панических атак
вся нежность жесткой после стирки
простыни, ее же свежесть
едва дотронусь серых клавиш
пропадает
Ну ладно
хорошо что помогает
Здорово
что это работает
И что это работает
так.

---

ДЕВОЧКИ А У ВАС АСОС ПОСЛЕДНИЕ ЗАКАЗЫ СКОЛЬКО ШЛИ? И ИХ НА ПОЧТУ ИЛИ ДОМОЙ ПРИНОСЯТ? ЗВОНЯТ КАК-ТО ВООБЩЕ?

---

мюзик

мои любимые песни за все времена, оочень разные

sweet coffee - no ordinary love сто лет люблю ее и никогда не разлюблю, наверное.
сплин - маяк первая такая НАША песня, маяковский..вобщем люблю
oasis - wonderwall что-то в ней такое.душещипательное.
the cardigans - my favorite game под нее можно весь мир послать нахер.она подходит мне всегда.стоит на смс.да и вообще я фанат кардиганс уже несколько лет
blondie - one way or another стоит на звонке.КРУТАЯ очень крутая
michael buble - ВСЁ. не могу выбрать. все его песни - любимые.
frank sinatra - Killing Me Softly
krec - нежность ну кто под нее не умирал?
amy winehouse - rehab BUT I SAID NO NO NO !!! обожаю, на звонке
carly simon - you're so vain ты так горд! классные слова, классная музыка
george michael - amazing мне нравится его голос,эта песня так давно в плеере и всегда ассоциируется с хорошим
dusty springfield - son of the preacher man из коллекции тарантино. там много любимых
simply red - sunrise лето.красивая песня.
coldplay - dont panic саунд из любимой "страны садов".там вообще много хорошей музыки для меня
van morrison - searching for someone exactly like you помните сцену из первой бриджет в самом конце? на морозе с марком дарси. вот это песня оттуда. чудесная.
rolling stones - under my thumb я ее впервые услышала в релакс-обработке и очень полюбила
Chris Isaak - Wicked game стыдно ее не знать. такая сладко-тоскливая, томительно-унылая
Elton John - Your song это походу одна из самых красивых песен о любви
massive atack - Protection обожаю

courtney love - Mono такая ухххх под нее хочется бодро идти показывая всем фак
sinead o'connor - nothing compares to you знаете,такая старая добрая классика,но ведь так и есть.

<...>

since you've been gone i can do whatever i want. i can eat my dinner in all fancy restaurant, but nothing, i said noting compares to youничто не сравнится с тобой.
михей и джуманджи - сука-любовь /иногда возвращаюсь к ней,хорошая песня

nelly - over and over again хаха, и у меня есть любимые айренби.если услышу ее, пою целый день.
cindy lauper - girls just wanna have fun
yeah yeah yeahs - run away
the xx - shelter обожаю кстати это слово на английском "убежище", почти как "вертолет"
Oliver Koletzki & Fran - I Might каждое слово.

неуловимое отчаяние прекрасной незнакомки

I might go out tonight
And look for someone tonight
I might meet a man and greed
To just one kiss
Or may be three

I might just give into sea
How love used to feel
And how to forget
It's not you
Johnny Cash - Hurt с тех пор как я увлеклась кантри, я узнала кэша. нравится его голос, нравятся тексты его песен. достаточно боли для меня )
Nina Persson - Losing My Religion у нины идеальный голос, а эта песня просто очень хороша
Garbage - Сup of coffee ну что сказать.я жила в этой песне.

it took a cup of coffee to prove that you don't love me

You told me you don't love me
Over a cup of coffee
And I just have to look away

Edie Sedgwick - If you close the door милая. именно что милая. наизусть ее знаю.

michael buble - home неважно далеко дом или близко. эта песня очень часто про меня и сквозь меня.
summercamp - i want you песня секс
motorama - ghost волшебная песня
motorama - alps I WILL ALMOST DIE FOR THIS BEAUTY
бг - кто ты теперь люблю бг, сложно что-то выделить, но эти две для меня самые
бг - мн было бы легче петь
michael buble and nelly furtado - quando quando quando
shakira - your embrace люблю как шакира поет о любви, всегда как-то обо мне
katie melua - if you were a sailboat красивая
michael bolton - i said i love you but i lied лучшее признание
george michael - i can't make you love me я убеждена что это самая красивая песня о не взаимной любви на свете
george michael - i never gonna dance again

cesaria evora - sodade содад - термин, встречающийся в креольском (sodade), португальском (saudade) и испанском (saudade) языках, и не имеющий аналогов во французском, английском и русском. содад - смесь ностальгии, меланхолии и нежности.
flying burrito brothers - wild horses
the highwaymen - silver stallion эта и песня выше для меня на одной волне. на самой моей волне. свободные сильные образы, свободная сильная печаль.
Elaine Paige - Memory НА ВЕКА
radiohead - black star когда я иду по дорожке от метро до дома, у меня всегда сама собой включается эта песня. не знаю причем тут это. такая красивая и мощная песня.
fleet foxes - white winter hymnal - лучшая находка зимы определенно
Томазо Альбинони - Адажио соль-минор для органа и струнных инструментов - я не люблю классику, но это выворачивает
Mirror feat. Dave Gahan - Nostalgia в названии всё
Josh Pyke - The Summer лето 2011 для меня. но это взгляд уже из осени.
Frank Sinatra - Are You Lonesome Tonight? каждый раз отвечаю ДА ДА ДА ЕС АЙ ЭМ. я люблю синатру.

вот еще один список -

Meditation (Meditacao)
Desafinado
Moon river
Quiet Nights of Quiet Stars (Corcovado)
girl from ipanema

я считаю эти и еще несколько подобных песен великими, самыми трогательными и искренними, но может только для меня? я большой любитель босса-новы, к которой можно отнести почти все эти композиции
их много кто пел, например, синатра, перри комо, дорис дэй, антонио жобин (отец босса-новы) - советую слушать их версии. хотя вы наверняка знаете эти песни. их нельзя не знать.



еще вспомню

запись создана: 17.10.2009 в 22:57

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра